В истории, оно ведь как…,
что кто-то слышал, что-то видел
Ведь жили не на облаках
философ Геродот, Овидий, ….
И мудрецы, что до и после
слагали, кернили, ваяли,
виска не замечая проседь,
в земной чертог труды являли.
Конечно, их труды бесценны
Но, чтобы числить аксиомой
описанные действа, сцены,
то истину забросить в омут.
Быть может лишь предположеньем,
одной из множеств вариаций
их помнить, с должным уваженьем,
но не спешить застёжкой бряцать
на пыльном древнем фолианте,
копаясь в поисках ответов?!
Ведь мудрости не только в Канте
И в сущем мире есть приметы.

Сидели как-то у реки
три друга: Яков, Фрол, Никифор
— На месте этих вот ракит
стояло городище скифов, —
промолвил Яков, глядя вдаль,
где сплошь росли густые ели, —
— Хоть я по маме – Розенталь,
но, по отцу, мой дед Савелий,
был русским, как отец, с рожденья.
За то и дразнят — полукровкой
Но править чьи-то убежденья,
лезть в драки, ссоры со сноровкой,
я не держу в душе и мысли.
Все вольны думать как удобно
О скифах мой отец домыслил,
описывал умно, подробно.
Так вот, те скифы — наши предки
Их кровь во всех людских родах
Жаль, вспоминаем слишком редко
А кто-то, впрочем, никогда.

— Ты Яков ври но, уж не слишком,
чтоб не смешить простых людей
Раскинь-ка побойчей умишком
Фрол — из татар, ты – иудей…? –
то молвил бородач Никифор,
червя меняя на крючке, —
Нет, может эти, как их…, скифы
и жили здесь, на пятачке.
Но, числить их роднёй – уволь
Уж лучше я примкну к евреям,
чем ту, из прошлой жизни голь
решусь одеть в родни ливрею.

— Мы все пошли от обезьян,
так учат нас не первый век.
Случился в их родах изъян
и…, появился человек. –

— Спасибо, Фрол. Напомнил к месту
А то глядишь, могли б забыть.
Кобыла борову невестой,
как ни крути, не сможет быть.
Вот так и обезьяний лик
нельзя подправить в человечий.
Лишь Бог умением велик
творить подобие навечно.
Тебе, Никифор, так отвечу…
До скифов нам не доползти,
пусть даже путь, который Млечный
подскажет где и как идти.
Великий мудростью народ
забыт теперь не по заслуге
Отец учений Геродот
им должно выказал услуги,
вписав всех скифских мудрецов
в анналы будущих историй
Подметив – видами (лицом)
и жизненных их территорий,
они, что ни на есть, славяне
Хоть всяко-разно бают нынче,
всё ж цветик правды не завянет,
коль соблюдёт народ обычай
о предках помнить с уваженьем,
но не глаголить разным бредом.
Уж сделай, друг мой, одолженье:
коль скифов путь тебе не ведом,
то, не суди о нём без мысли,
лишь потому, что пожелалось…
Те вёдра, что на коромысле,
наполни знанием… хоть малость

— Так я чего…, я в спор не лезу.., —
упрятав в бороде обиду,
откликнулся Никифор резво,
пожав плечом, скорей, для виду.
— Выходит, я и Фрол – родня?!
Сказать жене, удавит тут же
А ты вот, Яков, для меня…,
сват или брат, ответствуй, друже?

— Все люди меж собой – родные, —
неспешно Яков протянул, —
На той неделе, в выходные,
кавказец в гости заглянул.
Отвесив: «Брат, не ждал, наверно?»,
к скамейке руку потянул:
«Устал в пути я, непомерно.
Позволь, слегка передохну».
Никифор, братом, понимаешь,
назвал меня незваный гость.
А ты жену вон, поминаешь,
мол, Фрол ей, как под горло кость.
Закончу. Скифы были знатны
во множествах умений, дел…,
но в прихоть иноземной знати
им отвели дурной удел:
кочевники, разбойный люд,
живущий только от набегов
А воин-скиф настолько лют,
что даже пашни от побегов
огнём жестоким жёг бездумно
В рабов соседей обращал…
Так летописец зло придумал
за то, что перс пообещал
писцу в награду злата вазу.
Мол, так сложи, что скифы – зло
А то, что били нас не разом,
так это просто… им свезло.
История всегда двулика
Хоть с Янусом нет схожих черт
Тот бог — в значении великом,
история же, в мир течёт
людских понятий разуменьем.
Недаром мудрость нам твердит:
сколь есть людей, столь есть и мнений
Простой незыблемый вердикт.

— Ты Яков умный…, даже страшно
И всё ведь держишь в голове
А я вот, веришь, день вчерашний
не вспомню целиком вовек, —
Никифор почесал затылок, —
Нет, завтра ж питию – конец,
а то ведь память, как застыла
в годков пятнадцать и, трындец.
За Фрола ты не обижайся
Не любит жёнка, хоть дерись
Хоть к дому с ним не приближайся
А ну, кричит, с подворья — брысь.

— Что ж, рыбки много наловили
Слов разных молвили в достатке
На ссорах дружбу не сломили,
спустив на дно обид осадки.
Пойдём, конечно, вечер близко
Пора в хозяйстве управляться
Поклонимся друг другу низко,
и будем, той же клятвой клясться,
как в детстве: в дружбе и подмоге
до самой смерти, до конца
Пусть нашей жизни дни-дороги
доставят радость праотцам.

Ступили тихо вдоль реки
три даты жизненных историй
А в кроне стареньких ракит
пел песню о земном просторе
соловушка, незримый глазу
Чудесных звуков перелив,
колен не повторив ни разу,
слал мирозданью гимн любви.

© Владимир Дмитриев