Если однажды случится
(не хочется, чтобы с тобою),
можно за то поручиться,
что вздох уподобится вою.
Сперва заскулит тишина.
Тихонько сквозя по затылку,
скабрёзно прошепчет: «Однааа…».
Взгляд упадёт на бутылку,
где только лишь высохший след
шампанского брызг и помады.
Где добрым, как будто во сне,
мир виделся белой громадой.
Нынче он тоже большой.
Только, всё изменилось.
Кто-то с чёрной душой,
гневом вымазал милость.
Впустую тратится время
в склонении слова за словом.
Как всадник утративший стремя,
стремишься отыскивать снова,
где ж та минутка одна,
когда порвалось и погасло.
Когда испарилось до дна
так нужное лампе масло.
Мыслиться будет мудро:
не важно — каким он был.
Важно, что нынче под утро,
проснувшись, он всё забыл.
Такая вот… амнезия,
неведомая врачам.
Непрошеная миссия,
с задатками палача.
Время течёт как обычно.
Меж звёзд, как обычно, луна.
Светятся окна привычно.
Только вот ты… одна.
Дым сигареты с ментолом…,
боже, какие банальности,
и вездесущий холод.
Вечный спутник летальности.

И всё же. Где-то далёко,
где-то внутри, чуть слышно,
звук, в журавлиный клёкот,
мерно вздыхает, дышит.
В несколько слов уложена
пусть не такая уж прыть.
Но в пику отчаянью сложена:
Всё ещё — может быть….

© Владимир Дмитриев