Загадочная Россия

333211_78

Кто-то наверно помыслит, мол, странным выходит случай:
виснет в строке коромыслом рассуд о житье не лучший.
Да что там не лучший…, горький. А где-то порою и скверный.
И даже в рассветной зорьке солнечный диск – каверной
явлен без всяких стремлений хоть как-то осмыслить величие.
Будто в кострище поленья портреты людского обличия
сброшены скопом без жалости, в гневности и осуждении.
В общем невинные шалости выстроились побуждением
к стремлениям неприглядным, вернее сказать, негожим.
И люди мол, все безоглядно влачат и влачат бездорожье.

Не стану просить прощения за то, что такой уж, как есть.
За то, что тоски подношением частенько звучит моя песнь.
Но разве по правде лишь белое, а чёрного будто и нет?
И пусть лишь от скорби умелая, и вовсе не сладкий сонет,
но песня моя — не пасквиль, не скроенный в злости навет.
Это… лицо без маски. От мысленных странствий привет.

Как часто высоким наречием: «…загадочная Россия…»,
сыплет иной толкователь, почивши на лаврах миссии
от философских суждений и знания древних историй.
В затействе своих рассуждений, до хрипа в затеянном споре,
он с ярым запалом вещает про сложность времён, про устои.
Как будто бы зло вымещает за чаще, совсем непростое
безрадостное житиё простых и беззлобных людей.
В фальцет глухариный поёт о ценностях новых идей.
Но правда его только в том, что он помянул о загадке.
Пока не помыслим о том, что в небо стрелять из рогатки,
пытаться сей мир изменить, чтоб лучше хотя бы дышалось.
Тем более что временить, терпенья совсем не осталось.
Загадка? Загадка проста. Вот только ответа не слышно.
И сам я решать подустал — зачем так выходит и вышло,
что всё, за что яростно бьётся, о чём так мечтает народ,
всегда и везде достаётся, под собственный лишь огород,
царям и придворной обслуге. Умелой лишь брать да делить.
А все остальные лишь — в слуги, с правами дорожной пыли,
без лишних потуг объяснения и всяческих там состраданий,
без толики малой стеснения зачислены царским старанием.
Подумалось вдруг: ведь и дед мой, и прадед, да, тот же отец
не раз уж над этой же темой, чтоб как-то понять, наконец,
склонялись в раздумье. Но видно, ответа сыскать не сумели.
А может им стало обидно, и всем рассказать не посмели,
когда удалось доскрестись, добраться до правды сермяжной.
Хоть тысячу раз открестись, но суть та, и есть самой важной.
Уж сколько кричали – обманами ограблены чуть не до края.
С вечно пустыми карманами в нищенствах мол, вымираем.
А эти…, которые сверху мол, лишь только тиранят, гнобят.
Может пора уже в колокол…. А может за вилы, ребят?
Недоброе, мыслится, дело — кровью решать постфактумы.
Дубьем, в кураже оголтелом, биться с печальными фактами.
Что толку бороться со следствием, не выяснив толком причины.
Горько вздыхать впоследствии над чьим-то увечьем, кончиной.
В причинах и есть та загадка, где хитрый философ смолчал.
Строкой не совсем уж и гладкой, к истокам, началам начал
я вновь возвращаюсь с вопросом: Зачем же всегда так выходит,
что чуть ли не к видам отбросов низведена мысль о народе
у тех, кто однажды, по случаю, протиснулся в ранги и чин?
Неужто нисколько не мучают укутанных в лживость личин,
хоть беды его, хоть и горести? И то, о чём страстно мечтает?
Как равно печальные повести, как крик — безнадёжно отчаян,
несётся по градам и весям молва о безмерном страдании.
Но чтоб озаботиться вестью, властитель не держит старания.

Всем равенств, свободы и братства — утробным мычанием ноет.
Шизофрения — богатством, запущенная паранойя?
А если же нет, то откуда пришли эти странные смыслы?
Зачем о значеньях подспудно, мы лишь искажением мыслим?
Равенство в праве — на серость, безликость толпы подменили.
Брата кавказца, за смелость, в кровной вражде обвинили.
Свобода…. А что она есть? На голову плюнуть с балкона?
А может быть в церковь залезть и вымазать дёгтем икону?
Что можем мы знать о свободе, коль дня не живём без указки?
Мы думаем, дышим и ходим, живём, будто в гаденькой сказке,
где только лишь барам дано — решать, что там будет назавтра.
А мы, мы, взглянув за окно, съедаем свой тощенький завтрак
и мчимся приказы исполнить. А как же…, а как же иначе?
Нет времени думать и помнить. Мы только тихонько поплачем,
на кухню от всех запершись, глотая обиды и слёзы.
На миг, будто голуби ввысь, умчимся в мечтанья и грёзы,
и вновь устремимся на круг. Как лошадь, что жернов вращает.
Нам страх лишь советчик и друг. И что вольнодумств не прощают
рабам никогда и нигде, он станет нашёптывать страстно.
Смеясь — в пояснице согнёт, и будет покрикивать властно:
смотри у меня мол, проказник! А то ведь — оставлю без сладкого.
И будешь ты помнить как праздник все прежние эти нападки,
обидности и унижения. Иных вон, гноят и покруче!
И вновь продолжаем движение. Не глядя, что справа попутчик
упал или встал на колени, устав от несносного бремени.
Но нам недосуг. С извинением. Нет времени…, просто, нет времени.

У Бога под словом «возвыситься» схоронена сакраментальность
понятье которой осмыслится лишь теми, чья суть иль ментальность
не слогом наречия мечена. Не в странных обрядах народности.
Там зримы приметами вечными лишь знаки людской благородности,
годовой — не корысти, ради…. Не только лишь, чтоб для себя.
Там к самой высокой награде — простой благодарности взгляд
причислен без всяких сомнений. И большего, в общем, не нужно.
Хвалебность иных песнопений там в замять низвергнута дружно.
Ну, это у Бога так значится. У нас же, чуть-чуть по-иному.
И стоит ли даром артачиться, чтоб пробовать жить по-другому,
внимая мудрёным посылам? Вопрос риторический, в общем.
Давно наша гордость остыла. Давно, для порядка лишь, ропщем.
А власть. Власть всегда и везде для всякого будет желанна.
Надсмотрщиком быть при узде, для многих — небесная манна.
И что же в ней силой влекущею? В чём истина власти и суть?
Скажу. Уж пожалуйста — смилуйся. Как ведаю…. Не обессудь:
Казнить или миловать — сутью. Обрящить права безраздельно
и вечностью числиться в судьях. И равно, что в крестик нательный,
играючись с леностью пальцем — на жизнях чужих ставить точки.
А может, смеясь над страдальцем, терзанья продлить многоточием.

И снова, в который уж раз, блудящим в глухих подземельях,
пытаюсь отыскивать лаз где, может быть в душу поселит
ответами правда святая. Но нет, только капельки в ряд
со сводов гранитных слетают, и лишь… ни о чём говорят.

© Владимир Дмитриев

(Визитов на страницу 122. Ежедневно 1 )

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.