Такая вот, сказка

800652_04
Там не ходит ни конный, ни пеший.
Лишь кикиморы воют да леший.
Все дорожки на сглаз заговорены.
Лишь пути для нечистого торены.
Вопля там не слыхать человечьего.
Край беды и безмолвия вечного.
Никого там несчастье не минет.
Кто туда попадет, там и сгинет.
Бают старые люди, шушукаясь,
полуголосом да в поклон крестясь,
что живет там кривая образина.
По деревьям мол, подлая лазает.
Не дает ни прохода, ни выхода.
Хоть не ведают в чем ее выгода,
знают верно, что лютая бестия.
Вот и все про загадку известия.

(Присказка)
Уговорам не внял да запреты презрел.
Поспешил я в неведомый жуткий предел.
Двум смертям не бывать, от одной не уйдешь.
Если сам не увидишь то, разве поймешь?

Долго вдаль идти не судилось мне.
У кривой версты, как в кошмарном сне:
то ли громкий смех, то ли горький плач?
Думы сорвались да рванулись вскачь.
А меж старых лип, под вороний крик,
возникает вдруг чей-то странный лик.
Может человек, может кто ещё….
Часу, да и дню, вмиг потерян счет.
Различимым стал линий переход:
вот тебе рука, вот тебе живот….
Тьфу ты! Что со мной? Хоть кричи, хоть вой.
Девка у дерев… и никто иной.
Вся как есть стройна, даже чересчур.
Да не та, что век — у коров да кур….
Красотой видать, Бог не обделил.
Только слишком уж по щекам белил.

Я теряю страх. Завожу допрос.
Но язык распух да к щеке прирос.
Тяжко, но шепчу: — Кто ты? Обзовись.
Эхо слов моих улетает ввысь.
Смех звучит в ответ, задевая нерв.
Деву относя к ряду ведьм да стерв.
Эта из таких. Цену мнит себе.
Самокрутку б мне… или, даже две.
— Кто я? – голос чист словно ручеек.
А меня трясет вдоль да поперек.
Видно вправду всё ж бают старики.
Холод от нее, что весной с реки.
— А ты сам реши. Терпит время срок.
Путь у нас с тобой видится далек.
Сможешь отгадать — станет легче он.
Подскажу тебе — я, совсем не сон.
Не гордячка я, хоть дебелая.
Не горячка я та, что белая.
Настояща я, хочешь, пальцем тронь.
И в груди горит сердце как огонь.
На любовный пыл слишком падкая.
Поцелуем я больно сладкая.
Нежности мои многим завидны.
Помыслы чисты, даже праведны.
А богатств моих никому не счесть:
Хочешь злата блеск? У меня он есть.
Хочешь изумруд или бриллиант,
ценный раритет, старый фолиант….
Что захочешь, всё, всё к твоим ногам
брошу в сей же миг. Не таясь отдам.
А взамен прошу — мелочь, медный грош.
То, что средь людей, «добротой» зовешь.
Малый пустячок нынче в мире он.
Тягость, да к тому ж, до слезы смешён.
На такой обмен не решиться – грех.
Чем плоха мечта, быть богаче всех?

Знатно говорит. Слово, что сонет.
Но в душе зудит — ладу в слове нет.
Как-то всё не так. Не взаправдашне.
Душу, коль чиста, не обманешь, нет.
Затуманит ведь, мыслю, не уйти.
Околел ногой, силы нет идти.
Бестия поет — чисто соловей.
Порешил себе: стану вторить ей.
Соглашаюсь я на певуньи лесть,
и меж тем гляжу, где бы ноги несть.
Понимаю ведь, так ты пела всем.
Коли не теперь, не уйти совсем.
Засосет как топь скрытый приворот.
В сладострастье слов разве сыщешь брод.
В уши без конца — волшебства елей….
Почему же я становлюсь все злей?
Разум, сердце, взор — обуяла злость.
Будто дикий пес жадно гложет кость:
хочется кричать, разрывать, давить,
упырем лихим чьей-то крови пить.
И прозрел я в миг у черты безумств.
Крик душевных сил вырвался из уст:
— Хватит, ведьма, стой! Надоел твой сказ.
Тратить не спеши пышных слов да фраз.
Я узнал тебя. Разгадал секрет.
Злей твоих причуд в целом мире нет.
У тебя ведь бес — ближняя родня.
Крепко ты жива в нынешних-то днях.
Может ошибусь, разве на чуток….
(Времени в обрез. Поджимает срок.
Серость в ночь спешит, день кончается.
Мысли лишь одним беспрестанно маются:
воротить назад нужно всё успеть.
Злыдни хор рядят отходную спеть.
Сам себе не враг и пожить охоч.
Потому и спех. Ночь, крадётся ночь).
— Назову тебя, может сгинешь с глаз,
да не станешь лик ставить на показ.
Коль прознают с кем схожесть хоронишь,
тут не жди пощад, тут не пошалишь.
Если б мужиком ты явилась в срок,
я б его назвал, не страшась — порок.
Но предстала ты девицей-красой,
и к тебе подход уж совсем иной.
Ты коварна дрянь. Ровнею ему.
И куда не глянь, ты — виной всему.
Потому как люд стал совсем уж плох,
нахватавшись сплошь твоих тайных блох.
Ну, а я не твой, как здесь не крути.
Я вернусь живым с этого пути.
Хоть и больно знать, что среди других
жертвенных овец не сочтешь твоих.
Я ступил назад. А во след неслось:
крики, рёв, хула. Но… пропала злость.
Стороной, дивясь, старики молчат.
Мимо байстрюки — стайкою волчат.
Я им не сказал. Да и был бы прок?
Это Бог не им преподал урок.
То был мой зарок, испытанье, бой…
встреча сам на сам с жадностью людской.

(Присказка)
Сказку захотел написать для вас.
Силился, пыхтел, да не вышел сказ.
Получилось все, вроде как, бахвал.
Ну и пусть кривой. Но зато — не врал.

© Владимир Дмитриев

(Визитов на страницу 95. Ежедневно 1 )

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.