Памяти Владимира Высоцкого

Глоток рев глуша рога завыли,
по ушам хлыстами стеганув.
Это значит, снова обложили,
до поры на лёжке не спугнув.
Слышу, как орущую гурьбой,
серых братьев вечные враги,
занявшись кровавою игрой,
подминают лес под сапоги.

Волчья жизнь — игра со смертью в прятки.
У неё свой отправной этап:
вкус крови, погоней лихорадки,
и капканов след — огрызки лап.
Медлить смерть. Отсчёт ужасный начат.
Я теперь живу по их часам.
Вот они за ветками маячат,
на мой след указывая псам.
Скопище собак ещё не стая.
Им не видеть задних лап моих.
Животом в тяжёлый снег врастаю,
бег прервав, чтоб встретить грудью их.
Я готов потешиться на славу.
Утопить их в собственной крови.
Отрыгнув на землю как отраву,
вырванные с их боков куски.
Рву клыками, стёртыми когтями,
и они уже несутся вспять.
Не удел им меряться с волками.
Проще сапоги людей лизать.

Но оклад флажков рассчитан точно,
и просчитан номеров черёд.
Загнан я на этот круг порочный,
а притихший лес мне снова врёт.
Пусть банкуют. Я проспал удачу.
Не изменишь правила игры.
На сомненье время зря не трачу.
Мой прощальный выход — на «стволы».

© Владимир Дмитриев