Гранитный старенький утёс,
застыв над речкой молчаливо,
взирал, как вод властитель нёс,
подхваченный в лугах разливом,
полуистлевший древний крест.
Как птица, взмах крыла устало
вдруг оборвав, слетев с небес,
на тленность не страшась восстала.
Под шумный вздох больших колёс
плыл пароход, смеялись люди….
Но ветреный порыв унёс
все звуки в дикое безлюдье,
возлёгших сплошь по берегам
чертогов девственности вечной.
Уж так свелось, лесным богам
не любо слышать громкой речи.
Ползущею меж трав тропою,
сквозь зреющий кедровый сланник,
бредёт неспешно к водопою
рогами венчанный избранник.
Он самый…. В слове нареченный,
красой и гордостью лесной,
что трубно, в гон разгорячённый,
по склонам раннею весной,
вещает о продленье жизни
на бесконечные просторы,
в тот миг, когда от неба брызнет
слепящий луч ответом скорым.
Плывёт смолистый дух над кроной,
рождая в головах круженья.
Походкой царственной матроны
полнит медведица движенья.
Волчонок, тешась, на поляне
забавою с таким, как сам,
от древа ветвь в усердье тянет,
хлыща листвою по усам.
А тут ещё…. Ну, что за диво.
Незрим для глаза, средь ветвей,
стараясь звонко да ретиво,
зашёлся трелью соловей.
Ну, как, скажи, тут не поверить,
что есть в земном пределе рай.
Как в слове красоту измерить,
взирая на таёжный край?

© Владимир Дмитриев