Два конверта


В дождём умытом летнем дне мой Ангел заглянул ко мне.
С суровым от забот лицом, он всё ж не выглядел гонцом
несущим лишь дурную весть. Я предложил ему присесть
в одно из кресел у стола, на фрак с кис-кис* сменил халат,
и приготовился послушать, чем Ангел мой потешит душу.
Дни в ставшей прошлым канители, хоть незаметно улетели,
но так чтоб быстро и тревожно? Нет, не отвечу односложно.
Засим, в нежданном появленье я видел радость обновленья,
хоть где-то мысль была и та, что Ангелы лишь «просто так»
в дом к подопечному не входят, пустых коляд не хороводят.
— Я при тебе давно служу. Твой образ жизни не сужу…,
но знаю обо всём в достатке, — как для меня, не очень сладко
звучал его пролог негромкий, цепляя суть у самой кромки.
— Принёс тебе я предложенье, о коем молвлю в продолженье
моих рассказов неслучайных. Нет у меня желаний тайных
препонами или помехой служить, чтоб завершил с успехом
ты выбор, о котором нынче я буду говорить не притчей,
а лишь доступными словами, какими говорите сами.
Итак. Кладу на стол конверты. Они покамест все инертны.
Их два, в них писаны условья, что лягут навсегда в основе
решений что ты примешь сам. Запомни, мольбы к небесам,
коль возжелаешь отказаться, напрасны могут оказаться.
В один конверт сокрыта суть, уж ты за слог не обессудь,
которая привычной будет тем, кто лишь с виду тоже люди,
но ближе, мыслю, к тем особам, о коих молвить не особо
желаю нынче, но… обязан, поскольку порученьем связан.
Они богаты, даже слишком, деньгами, златом, не умишком.
Не зря так молвлю об уме. Ум, вечно рыщущий во тьме —
где что украсть да объегорить, не дар небес, скорее… горе.
На том уме нимб величальный сменил знак скорби и печали.
Всё это лирика…, так скажет — тот, для кого в итоге важен
закон, где сытость и достаток важнее всех словесных паток
о рае, что для страстотерпцев дарован будет, через сердце.
Пусть так и думают… пока. Но есть рассвет, и есть закат,
где с каждого за всё испросят, что в зазеркалье он приносит.
У аверса богатств материй есть реверс призраков, мистерий
лишающих, но не дарящих, незримо над судьбой парящих.
Вериги плотских наслаждений отринут тверди убеждений
которыми ты жил когда-то. Снесут за скобки числа, даты
где был готов и днём, и ночью, всё больше на пределе мочи
спешить на помощь тем другим, кто нынче, пусть и не враги,
но нет в твоей им жизни места, а к их заботам интереса.
Ты будешь занят лишь собою, своею собственной судьбою.
Одно желанье станет важным – себя любимого уважить.
Хранителя сего конверт, причислить к сонму интровертов
никак не может получиться, лишь оттого, что тьмой сучится
черёд его дурных деяний от коих радость в сердце вянет.

— Второй конверт гораздо проще. Там сила сильная полощет
над стягами того, кто с виду, быть может, вовсе незавидный.
Всё потому, что о достатке, он мнит не как о манне сладкой
ниспосланной для пропитаний но, как о дани мудрых знаний.
Он мыслью и желаньем — странник, порою непонятен, странен.
На роскошь смотрит молчаливо. И так же — трелей переливам
пичуг в дубравах внемлет молча, путей дальнейших не пророча.
За жизнь без треб мирских наградой, здоровья крепкого парады
прибудут в духе, стати, плоти. Здесь, даже бес не будет против.

— Спрос упрежу досужей вестью: Бумаги только нынче вместе,
и два конверта взять нельзя. Минутки быстро как скользят….
Пора уж в выборе стараться. Решать…, в дорогу ль собираться,
или другой конверт отметив, пустить второй на вольный ветер. –

Конверт я выбрал без сомнений, терзаний, долгих промедлений.
В том, как мой Ангел улыбнулся, крылами мощно встрепенулся,
я усмотрел печать согласья, и хоть он Ангел, радость счастья.
Взлетел он к звёздам, я остался. Как ни пытался, ни старался
не замечать конверт, лежащий поверх листков бумажной чащи,
признаюсь, толку было мало. Терзало, ныло, подмывало
открыть, проверить, убедиться что всё, что было, мне не снится.
Случилось…, что уж тут теперь. Ведь лист – не запертая дверь.
Открыл, достал и развернул…. В ушах возник какой-то гул,
откуда-то из недр пришедший. Усталость вдруг сдавила плечи.
А я молчал, сжимая в пальцах, как та швея узор на пяльцах,
безбрежный, чистый белый лист. Простой бесхитростный релиз
измыслил Ангел дням ушедшим, моей планиды скоротечной.

*Кис-кис — галстук-бабочка (авт.)

© Владимир Дмитриев

(Визитов на страницу 100. Ежедневно 1 )