— Ответь старик, где та вершина
к какой карабкаюсь всю жизнь?
И кто с занудствами машины,
гнусавит в мозг: «Держись, держись…»?
На пальцах кожи не осталось.
Про нерв и страх – вообще молчу.
Душа давным-давно рассталась
с надеждами. А злой ворчун,
(тот смысл, который звали здравым)
теперь лишь гаденько хохочет.
Провалы, пади, переправы…
Скажи… не время ль ставить точку?

— Не нам решать — где краю место,
и мерить путь числом да сроком.
За тем с высокого насеста
следит лишь тот, кто прозван «роком».
Рвёшь жилы, пальцы в кровь измазал?
Да разве ж в этом суть трагедий?
Блажишь, что нет на радость глазу
не то чтоб злата, блеска меди…?
А ты ответь мне, не лукавя:
с полуслепым конём, что ход свой
на мельнице по кругу правит,
в себе не замечаешь сходства?
По правде видно не ответишь…?!
Оно понятно…. Как признаться,
что без раздумий путь свой метишь
тропой, где можно лишь казаться.
Да, лишь казаться, но не быть!
Притворствами сорить по кругу.
О слове чести позабыть,
и не прийти на помощь другу.
Вот оттого и пальцы в кровь…
И сердце с частым перебоем.
И оттого ты хмуришь бровь,
что провожают чаще… воем.

Зачем вообще его спросил?
Ведь сам же всё прекрасно знаю.
Быть может, не хватило сил
признаться – что не доля злая,
не кто-то винен, не интриги,
а глупость собственных стремлений.
Что жив теперь в одном лишь миге:
боязнью эха чьих-то мнений?

© Владимир Дмитриев