Побасенки на зорьке

777012_64
На ранней зорьке в камышах затишье.
Купанье птицы, да призывный крик.
Один, тулупчик, посчитал не лишним
на плечи кинуть. А седой старик
лишь в тонкой душегрейке. Но, при шляпе.
Защита верная от будущего солнца.
Нет, нет, да, по щеке небритой ляпнет
росы прохлада. Первый — лик чухонца
хоронит за широкий воротник,
да молвит хрипло, будто бы спросонья.
Второй, внимая, головой поник.
Но спать, не спит. Лишь дышит, равно стонет.

-Слыхал, Никитич, цЫгана поймали?
Того, что вороных с конюшни крал.
Ага! Вчера, в заброшенной копальне,
сам барин с кузнецом его прибрал.
-Как разуметь прибрал? Словил, наверно?
Ты второпях словечко перепутал.
-Да нет же, друже. Я промолвил верно.
Сам видел. Не по слухам и не, будто б.
-Чего ж ты видел? Мертвого цыгана?
Ты, баламут, за край не завирайся.
Брехать, бреши. Но только, чтоб пространно.
И за брехню, хоть изредка, но кайся.
-Вот…, крест ложу! Гляди. Как, перед ликом.
С чего мне врать, ты поразмысли сам.
Народ сбежался. Кто с колом, кто с криком.
А поп расстрига, вдрызг пропивший сан,
вперед иных примчался в грязной рясе,
когда из табора цыганки набежали.
Да только поздно. Цыган, в смертном плясе
уж отходил, где черти его ждали.
-Что ж, сразу черти? Воровство грешно.
А кто, не грешен? Сам-то вон, распутник,
намедни ночью, к сватье под окно,
зачем ходил? Как был ты брат беспутным,
таким уж и остался. Жаль цыгана.
Ему — без лошади, что девке без косы.
От них, не столько вред, сколь больше гама,
что от таких как ты в умах прослыл.
-Вот зря ты на меня каменья катишь,
и к цыгану в заступники подался.
Впустую гнев и слово свое тратишь.
Я помню, в прошлом годе, сам ведь брался
тех таборных от веси гнать кнутами.
Грозился, расписать под хохлому,
за уворованный припас на пропитанье
и справленный на ярмарке хомут.
-Тут ты не врешь. Грозился, грешным делом.
Уж больно тот хомут пришелся мне…
Видать искусный шорник упряжь делал.
Таких теперь не сыщешь. Равных нет.
Однако чтоб убить, не мыслил вовсе.
А тут вот, видишь, как оно свелось.
Видать и барин пожалелся после.
Плохой советчик ненависть да злость.
-Так ты же не дослушал, друг Никитич.
Ведь смертушка, началом дивам дивным
легла в тот час. Я все пустое вычел,
и сказ наполнил, толком справедливым.
Ты, главным делом, слушай не сбивая.
Я сам собьюсь, коль станется не в мочь.
Как вспомню все, так душу забирает.
Быть может, выслушав, сумеешь мне помочь.
Когда блажить цыганки перестали,
а мертвеца на шкуры отнесли,
за волостным гонца тотчас послали.
Цыганским же баронам донесли,
чтоб значит до приезда, прочь не ехать.
Всё, чин по чину: документик, спрос….
Ведь дело важное. Убийство, не потеха.
Еще виновного признать. Ведь вот вопрос
не малой важности. Хоть здесь убивец барин,
пред батюшкой царем мы все едины.
А поп расстрига, все о бесах шпарит,
да молвит в крик, что все простолюдины
кто мол, не верует в Пришествие да кары,
в гиене огненной сгорят живцом и в муке.
А пьяница и склочник конюх старый,
надгробный крест ему подсунул в руки.
Ну, дело прошлое, решили всё как должно.
Убитого на шкуры положили.
Чтоб стало, значит, отпевать, возможно.
А бабы ихние, по новой заблажили.
Да только в ночь, когда перевалило
за время, где для ведьм черед приходит,
в том месте, где покойник…, свет пролило.
Хоть не видать, откуда свет исходит,
но так светло, что, и иголку в сене….
А детки малые, без удержу, да в плачь.
Тут вроссыпь кинулись, имея опасенье,
и стар, и млад. Но, сколь ты не каряч,
от нелюдской ведь силы разве можно,
куда сбежать? Застыли, ясным делом.
Лишь шевелят устами осторожно,
да смотрят на свеченье обалдело.
Вдруг, возле мертвеца явилась дева.
Наряды описать, мне слов не хватит.
Куда бы мысль за спросом не летела,
не видывал досель такого платья.
Пошла по кругу дева. Будто лебедь,
по озеру плыла в осоке дальней.
А кругом вставшие, все продолжали медлить.
Лишь стылый дух тянулся из копальни,
сквозя забытостью да эхом подземелий.
Луна – дырой, сквозь полог прохудивший.
Все, кто стоял, и думать не посмели,
у девы между них в тот час ходившей,
спросить — кто есть, и что мол, хороводит?
Робели в край, дрожа душой и телом.
Быть может, мыслили, что нынче кругом бродит
бесовских шалостей да каверз злое дело?

-Ты, дурень, сам-то понял, что сказал?
Какая дева? Враль ты, оглашенный.
Кому б иному бред свой рассказал,
то точно бы решили, что блаженный.
Ты пить бросай. А то ведь, час не ровен,
воистину, умом в конец свихнешься.
Хмельной угар с лихим безумьем ровней.
Ты, в три погибели от зелья перегнешься
не столь уж телом, сколько скудной мыслью.
Про мальчиков кровавых не слыхал?
А чертиков зеленых? Скоро свиснут.
Сколь помню я тебя, не просыхал,
ни дня ты от проклятого пристрастья.
Жена страдалица, как терпит, не пойму.
Коль нынче уж привиделись те страсти
тебе, что явь. То в скорый срок проймут
твой разум и другие побасёнки.
А это, друг мой, уж совсем беда.
К примеру, свидится тебе, что в поросёнке
скрывает лик наш дьякон иногда.

-Ты мне, Никитич, извиняй, конечно….
Коль не желаешь слушать, то, не слушай.
Неправдой мыслишь, будто пьян я вечно.
Злым посрамленьем вслух терзаешь душу.
Не я, так кто другой, тебе расскажет.
Уж будь покоен, многие найдутся.
Но только тот, взаправду все покажет,
кто зрел — как было. Уж не стану дуться
или серчать. Спрошу одно. Продолжить?
Коль скажешь, нет, на «нет» и спросу нет.
Как там вернее…, предложить, предлОжить
моя задача? Вот, и весь ответ.

Да ладно. Продолжай, чего уж там….
Но, чтоб без врак, как было, так и молви.
Так кто там бродит ночью по местам?
Царица-дева? Может в свете молний
привиделось? Ах…! Как же мог забыть я.
Дождей со Спаса не было ни разу.
Однако вдруг, припомнил я событья,
что дед мне сказывал. Тогда не верил сразу
я, и ему. Выходит, не придумщик,
ни он, ни ты?! Давай, верши свой сказ.
Охота, молвят, всё ж, неволи пуще.
Посмотрим, сколь правдивый твой рассказ.

-Когда обход свой дева завершила,
вернулась к месту, где лежал покойный.
Над телом непонятности свершила.
А стан у ней-то гибкий. А уж, стройный…
Ну, это так я. Малым отступленьем.
Не смог сдержался, ты уж мне прости.
Ведь про таких, в любовном исступленье:
мол, де, во лбу — звезда огнем горит.
Ага! Хоть верь, хоть нет, Никитич,
но только, цыган ожил в тот же час.
Привстал со шкур…. Я видел самолично
как встал на ноги, не взглянув на нас,
да тотчас на колено пал пред девой.
И тянет руки, чтоб, мол, и она…
Но та, взглянула, будто королева.
Ах! Как же, черт дери, была стройна!
Да жестом величавым указала,
где должно встать воскресшему от смерти.
Ни словом на прошенье не сказала.
И веришь, друг мой, кругом вдруг завертит
не то, чтоб вихри, ветры иль бураны.
Совсем уж нет. Но только в прибавленье,
и свет волшебный, и морозец странный…
А в ночи звездной — новое явленье.
Теперь пред взором конь лихой возник.
Таких коней не видывал я сроду.
Ноздрями пар, подковы – колосник,
что мечет искры, коли брызнуть воду.
Прядет ушами, глаз лиловый водит.
А я, и землю под ногой не чую.
В глазах явленья бликом хороводят.
А мысли о концах концов вещуют.
И тут вот, видимо, тот самый срок приспел,
чтоб дева, значит, глас свой обнажила.
Я без сознанья на траву присел.
Где ж силу взять, коль стынет кровь по жилам.

«Кто нынче есть — в свидетелях прибудут
на мой рассуд. Понятный, хоть и скорый.
Воссев без робости на скакуна приблуду,
сей человек, прервавший век свой скорбный,
направит иноходца в путь исканий.
Его уделом или, начертаньем:
чертог покоя — благодатной данью
сыскать однажды в череде скитаний.
Так будет с всяким, кто случайным делом
прервет движенье данности от неба.
Кто расставанья сроки с бренным телом
решит нарушить действом непотребным».

Вот тут случилось то, чего, и в мысли
не смог предвидеть. Вот уж, век живи….
Ступил вперед наш местный ловчий лисий,
не пряча в тени богатырский вид.
Он деве той поклон по уваженью
послав с пристрастьем, молвил не спеша.
Как смог решиться он к тому движенью?
Иные ведь застыли чуть дыша.
«Прости, красавица. В твоем решенье нынче,
нет справедливых действий, ни на миг»
Я вздохи — ахи, друг Никитич, вычел
из повести. Хоть поп, что из расстриг,
вдруг возопил неудержимой силой.
Быть может, с дурости, а может, с перепугу.
А дева глянула, с улыбкой сердцу милой,
и будто к давнему да истинному другу,
к богатырю — ответом шлет поклоном.
«И от чего же, правых дел не видишь
в моем суде?» Ручьем по горным склонам
звучал тот глас. Но полон дивных силищ
меж тем прибыл. А ловчий, продолжал:
«Не он, его убили, если помнишь?»
А мне тот спор, что по сердцу кинжал.
Ведь дева не простая, если помнишь.
«Зачем же казнью дважды наделяешь
цыгана, павшего от барских колобродий?
Греха по умыслу, видать, не разделяешь.
Иль барин, неподсуден — по природе?»
Смолчала дева. Правда, сроком малым.
Прошлась вдоль круга вставших, лишний раз.
Всё в бликах света, цветом небывалым
тревожащим, и мысль, и даже глаз.
Но, вот средь ночи: «Об усопшем суд.
Придет черед, и барин подле встанет.
Про тех, кто жив, досужий пересуд.
Когда от жизни плотской кто устанет,
да к новым сущностям наметит переход,
в том переходе я его и встречу.
Там мой глашатай, трубный Иерихон,
вещает день и ночь о жизни вечной,
что смертью нарекаете в незнанье.
Ну, это ладно. Не по месту нынче.
Для каждого найдется наказанье.
На том стою. И делом, уж привычным».
Дебелый ловчий замолчал надолго.
Примолкли даже птицы в дальнем лесе.
Ночь разостлала небом звездный полог.
Лишь квакши трескали без удержу на плесе.
И что ты думаешь. Сам цыган и не спорил.
Вскочил, не мешкая, тому коню на спину,
под пах единожды слегка его пришпорил,
и был таков. Хоть правильнее, сгинул.
За ним и деве час приспел проститься.
Лишь поклонилась, да в луче исчезла.
Никто ведь боле не решил спроситься.
Душа от страхов до краев облезла.

Таким вот делом, мой рассказ вершится.
Конечно, кто не видел, вряд ли верит.
А мне теперь от правды сей страшиться
резона нет. Обид, что не проверит
иной, кто слышал, тоже, не держу.
Черед настанет – вспомнят. Будь покоен.
Всем станет срок переходить межу.
А там уж…. Старый, что ж оно такое…?
Заря, а клева не видать и следа.
Быть может, рыбки нынче сговорились?
Иль может, услыхав, что я поведал,
как вроде нет их, мигом притворились?

© Владимир Дмитриев

(Визитов на страницу 125. Ежедневно 1 )

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.