Он стоял не шевелясь, и молча слушал
в тишину упавшее пространство.
Падал снег. Фонарной лампы груша
тускло освещала голодранство
вросших в землю стен большого дома.
Старых окон чёрные глазницы
пялились на профиль незнакомый.
Профиль странен. Клювом хищной птицы,
крючковатый нос. Глаза с прищуром.
Шрам над бровью рваным окончаньем.
Прядь на лбу, остатком шевелюры.
И в придачу — ночь, печать молчанья.

Кто он? Добрый гость иль враг безродный.
В этот час свои давно уж дома.
Под пальто костюмчик старомодный.
Бликом на ноге потёртость хрома.
Сигарета пляшет в длинных пальцах.
Тонкой струйкой реет к небесам
сизый дым. Гримасою страдальца
перечёркнут бывший чин иль сан.
Глаз печаль недвижна и сурова
(видеть горя довелось им много).
Лишь в немом молчанье тяжесть слова:
«Я вернулся…. Из, тридцать восьмого».

© Владимир Дмитриев