В саду на парковой скамейке,
в старинном белом шапокляке,
с потёртой дудочкой-жалейкой,
сидел Пьеро, и тихо плакал.
Печальный трагик, добрый шут,
из давней позабытой сказки,
где сплошь звучал весёлый шум,
пестрели красками подвязки.
Где дали странствий не страшили,
а зло грозилось лишь на слове.
Где всякий раз финал вершили
смешным и добрым послесловьем.
О чём же нынче загрустил
печальный мим вдали от сует?
Что не сберёг, что упустил…
Иль может, мысль опять рисует
ему в пастель и нежность ту,
чей цвета неба дивный волос,
пленяя сердца наготу,
до боли радовал. Чей голос
струился ручейком весенним
по склонам чувственной души?
А может здесь, под древа сенью,
он, наконец-то разрешил
ушедших лет вопрос вопросов:
что, в общем-то, различья нет,
жить сложно или очень просто.
Что там и тут один ответ
для всех и вся, как ни прискорбно.
И пусть не всякий в это верит,
но, в завершеньях жизнь бесспорна.
И всем один удел намерит.

Не утешая, не жалея,
печального шута покину.
Пойду, пройдусь по всем аллеям.
Быть может, встречу Арлекина…

© Владимир Дмитриев