С усердным прилежаньем цепь сковали.
На лобном месте плаху возвели.
Рядили, спорили, и даже тосковали,
что всех наветчиков до срока извели.
Позолотили трон, гербы сваяли.
Указы на харатьи нанесли.
Чтоб спор решить — чужая ли, своя ли,
заборами всю землю обнесли.
Готовы вотчины, вернее, государства.
Пожалуйте в пределы стар и млад!
Нет, не в цари. Уж избраны на царство
не вы но, мы. Вам припасён уклад
порядка жизни — в росписях законов,
да треб на нужды нашего величья.
Ведь мы избранники. Стоящие за коном.
Чур, нам негоже (с нашим-то обличьем)
пахать да сеять, и в трудах несносных,
с мозолями, до пота, можно крови,
спать промежутком на снопе колосьев
и будто скопище безликих стад коровьих,
покорно шествовать на корм иль на закланье.
Для этого ведь скроен ты, народ.
А все погрешности, ошибки в нашем плане,
мы спишем на войну иль недород.

И что ты думаешь. Идут. Без колебаний.
Детей ведут да жён обременённых.
Ты помнишь, друг мой, слово про закланье?
Вот так и здесь. В движеньях полусонных
не усмотреть ни крика, ни протеста.
Как будто так и должно быть всему.
Нет возмущенью и протесту места.
Быть может, я чего-то не пойму?!
Домысли сам. Поверь, сыскать понятье
мне не случилось. Не судьба, наверно.
Я не рождён для сложных сих занятий.
Но мыслю, что ответ тот будет скверным.
Одним живу. Сквозь пелену забвенья
истории творимой под царей,
сочится в сердце тайна проведенья,
пусть малой но блистающей зарей:
Что где-то там, в былинных дальних далях,
всё шло иными судьбами и страстью.
Что в те года ты встретил уж едва ли
желанность в обладанье жезлом власти.
Жилось там вольно. И достаток лился,
хоть в закрома, хоть в лона душ открытых.
Там человек от знания напился
но, не от пойла общего корыта.
В том и причина, что к обузе власти
стремленья не испытывал иной.
Там на невзгоды, беды и напасти
вставали миром. Каменной стеной.
В решеньях — схода мудрого советом
вершился спор. И равенством единым
был всякий наделён под солнца светом.
И только Бог — Отцом, не господином,
над миром властвовал порукой и защитой.
Но мы сумели обо всём забыть.
Свой мир слепили, чёрной ниткой шитый.
Легко казаться, очень трудно быть.

Вон, тихий шёпот в темноте звенящей:
«Довольно бред нести. Скажи, на милость…»
Вот, вот, воистину, что ищем, то обрящем.
А может правый он… и всё это приснилось?

© Владимир Дмитриев