Где оно, завтра? Ответь мне теперь.
Справа, забитая наглухо дверь.
Слева, тропинка в бурьян поросла.
Сзади бродяжка… с ушами осла.
Прямо? А прямо лишь кочки да пади.
Стаи вороньи летают и… гадят.
Тощий меняла без денег совсем
А в поднебесье, над этим, над всем,
странный старик с бородой да усами,
с тучкою белою пальцев касаньем
ловко играет. А время идёт.
Старец неспешен. Как будто бы ждёт.
Ладно бы старец. Понятное дело.
Справа, чуть ниже, искрилось и рдело
жаром несущее в землю кострище.
Ловко когтём ухватив топорище,
чёрт или бес рубит в щепу дрова.
За редколесьем на взгорке трава.
Некто по травке фланирует важно.
Трое в погонах застольем куражным
в ор оглашают притихший окрест.
Рядом разбойник подвешен на крест.
Крест не один. Пара-тройка пустых.
К ним, через тернии, пади, кусты,
в полу присесте, но чаще — ползком,
горько сглотнув безысходности ком,
молча стремятся какие-то люди.
Мостик над речкой прогнил и безлюден.
В поле, чтоб легче его перейти,
знаки и вешки — где нужно идти.
Что там про выбор? Иди куда хочешь.
Ну, а не хочешь, ругай что есть мочи
тысячу всяческих веских причин?
Можно и проще. Лишь стой да молчи?
Только привиделось мне почему-то,
в миг, где задумался лишь на минуту,
«где оно — завтра» я даром спросил….
Лучше б не тратил усердий и сил,
чтобы услышать ответ пустотелый,
смрадом сквозящий на душу и тело:
Мол, философская в нём подоплёка.
Здесь непременно начать издалёка
следует с должным моменту терпением.
Трёп, и картинная видимость рвения.

Так ли уж сложно домыслить про то,
не оставляя ответ на потом:
коли забудутся люди — что люди,
то уж наверно, что «завтра» не будет.

© Владимир Дмитриев