Вот ты, старик, про опытность талдычишь.
Ты пальцем постоянно в грудь мне тычешь,
пытаясь в поученьях расстараться:
что мол, не так, а этак нужно браться
за дело, если хочешь, чтоб свершилось.
Послушай дед. Ты лучше сделай милость,
и здесь постой, лишь молча наблюдая.
А мы вот…, ваша смена молодая,
уж как-нибудь, но сами разберёмся.
Быть может, где-то и передерёмся.
Поспорим до обид, и может, слез,
что жар сердец и пламень наших грёз
не так уж ярок, как того б хотелось.
Что наша лень, и наша мягкотелость
сведёт наш пыл к плачевным результатам.
Всё может быть…. Но тут, пройдясь по датам
где ваш блистал от молодости раж,
я, старый друг, наткнулся на коллаж
такого непонятного собранья,
что, видит Бог, одной лишь только бранью
и смог откликнуться на видимый посыл.
Задор, чтоб спрашивать тебя совсем простыл.
Ты так же жил. И молча верил в сказки.
Ведь жить всё время по чужой указке
всегда надёжнее. К тому же и спокойней.
И мыслью, чтоб смотрелось попристойней
то отражение что в зеркале, в прихожей,
ответом безобразным корчит рожи
тот всякий раз, как встанешь перед ним,
ты был, ни озабочен, ни раним.
Да многое ещё в той жизни было,
что, в общем-то, тебя не тяготило.
Ведь жили вы тогда — не потому что,
а вопреки…. Хоть даже на научном
доказан поприще бессмертный постулат:
что в жизни лишь тогда возможен лад,
когда от сердца, но не по указке
ты выберешь палитры да раскраски
для тех картин, среди которых, миром,
не кланяясь властителям, кумирам,
возможным станет мыслить без оглядки.
И не играться пустословьем в прятки.
Ведь, как устроились? Подумав об одном,
на слове непонятном, обводном,
вещали про второе, сделав третье.
А все, кто рядом, вы, давайте, верьте,
и не пытайтесь отыскать подтексты.
Теперь уж времени в обрез, и мир наш тесный.
Небес бескрайности неиствуют знаменьем.
А вы всё те же. В мольбах да в затменьях
влачите то, что житием назвали,
не видя мир, что грудою развалин
за спинами маячит равно призрак.
И гений ваш, тогда лишь всеми признан,
когда измыслил новшества от смерти.
Иль знает, как членить земные тверди
на доли малые, от коих есть пожива.
Ваш идол прежний… только лишь нажива.
За этим, старый, ты уж не сердись,
и грызть нас в поученьях не трудись.
Послушай лучше, как в тиши аллей,
выводит трель незримый соловей.
Как равно клезмер, ритм хаванагилы
поёт у свежевырытой могилы.

© Владимир Дмитриев