Голос леса

То, про что рассказка эта, было вовсе не вчера
Как и нынче было лето, звонкий смех по вечерам
на завалинке у речки, свежий ветер из дубрав,
заполошный серый кречет, ёж-топтыга среди трав,
блеянье овец в загоне, перебранка и гармонь,
паровоз на перегоне, печь, похлёбка, да огонь.
Жили так же, наши деды сотню лет тому назад
Те же нужды, те же беды, те же слёзы на глазах.
Два подворья по соседству. Мужики Федот да Клим
Два домишки по наследству. Хоть совсем не велики
но, и крыши не худые, печь исправна, красный угол…
Две хозяйки молодые, лемех кованый для плуга
В общем, жили-поживали, как и все соседи в веси
Свой, не чей-то хлеб жевали. За добычей по полесью
много раз вдвоём ходили. Лес – кормилец испокон…
Рыбку на реке удили. Чли порядки и закон.

Лишь зарделся свод небесный краем утренней зари,
а меж пней за чёрным лесом расходились глухари,
два дружка уже спешили по тропинке к дальней роще
В прошлый вечер порешили, что верней и много проще
скрадывать глуху тетерю меж берёз за крайним яром
Дед Егорша был в примере. С малолетств охотник ярый,
ведал дед секрет удачи, как добыть проворных птиц
Читать далее

Про историю

В истории, оно ведь как…,
что кто-то слышал, что-то видел
Ведь жили не на облаках
философ Геродот, Овидий, ….
И мудрецы, что до и после
слагали, кернили, ваяли,
виска не замечая проседь,
в земной чертог труды являли.
Конечно, их труды бесценны
Но, чтобы числить аксиомой
описанные действа, сцены,
то истину забросить в омут.
Быть может лишь предположеньем,
одной из множеств вариаций
их помнить, с должным уваженьем,
но не спешить застёжкой бряцать
на пыльном древнем фолианте,
копаясь в поисках ответов?!
Ведь мудрости не только в Канте
И в сущем мире есть приметы.

Сидели как-то у реки
три друга: Яков, Фрол, Никифор
— На месте этих вот ракит
стояло городище скифов, —
промолвил Яков, глядя вдаль,
где сплошь росли густые ели, —
— Хоть я по маме – Розенталь,
но, по отцу, мой дед Савелий,
был русским, как отец, с рожденья.
За то и дразнят — полукровкой
Но править чьи-то убежденья,
лезть в драки, ссоры со сноровкой,
я не держу в душе и мысли.
Все вольны думать как удобно
О скифах мой отец домыслил,
описывал умно, подробно.
Так вот, те скифы — наши предки
Их кровь во всех людских родах
Жаль, вспоминаем слишком редко
А кто-то, впрочем, никогда.

Читать далее

Калика перехожий

 

Худой калика перехожий
забрёл поутру к нам в селенье
Немало лет как видно прожил
сей гость иного поколенья
Морщинам разным счёту нет,
как и не счесть седин пороши.
Коль поглядеть через лорнет,
родимых пятен мелких крошев
на теле улеглось немало….
Но так ли важен вид и годы,
когда намеченным привалом,
под хмурой сенью непогоды
— твой край, селение, удел
Калика перехожий – вестник
творимых в дальних далях дел,
умелостей, да новых песен.

Скитальца приняли как должно
Сам староста поклон послал,
хоть сделать это было сложно
(живот, аж до колен свисал).
За стол садиться отказался
пришедший из далёких мест
Из яств, лишь к хлебу прикасался,
да мерил взорами окрест.
Спросили. Мол, откуда, где…?
Какими трактами, путями…?
Пройдясь рукой по бороде,
затылок, поскребя ногтями,
Прокопий-шорник с нетерпеньем
всё порывался торопить
Шептал, усевшись на поленья,
мол, после будешь есть да пить….

Читать далее

Сказ об удаче

Коль помыслить, сказка сказкой видится лишь тем немногим,
кто в сомненье и с опаской обходил пути-дороги,
что ведут к познанью нови, открывают дверцу к тайнам
Кто притворно хмурил брови, всякий раз ногой болтая,
да роняя вслух «Брехня!», заходился в гулком смехе.
Но для тех, кто в жизни днях обнаружив вдруг прорехи,
силился сыскать ответ, сказка виделась подспорьем,
в коем был схоронен свет добрых памятных историй.
Ладно, уж… разговорился. Время за полночь… пора.
Жаркий день угомонился. Спит в кроватках детвора.
Белый лист, чернила, мысль — вновь топорщится лукаво:
то взлетает к звёздам ввысь, то потреплет нарукавник,
упредив иное слово, что изменит смысл в строке
Слово ведь всему основой, хоть у нас, хоть вдалеке.

Жил в селенье мужичок. Справный видом, работящий.
Нынче про таких «качок», молвит тот, кто не обрящит
нужных слов в родном наречье. Ладно, не о том теперь…
Раз, в один прекрасный вечер, подперев доскою дверь,
поспешил мужик наш в лес. Спросишь — за какой нуждою?
Кто ж там знает, что с небес, от мерцаний звёздных роя,
выпадет чудным знаменьем поступать хоть так, хоть этак?!
Поп наш кажет мол, затменье — жизнь по знакам и приметам.
Наш мужик не поп, ступает. Звёзды, тишь да круг луны
Полнолунье в ночь вступает. У отрогов валуны
чернотой теней рисуют — вот вам ангел, вот вам бес…
То ли гонит, то ль тасует по бездонности небес
ветер кавалькаду туч. Тучкам надобно вальяжней.
Серебристый лунный луч по окресту сыплет пряжей
бесконечных в счёте нитей. Благодать, чего уж там…
Ёжик – шорохов хранитель, среди трав спешит к кустам,
к тем, где прежним днём топтыгин брюхо лакомил малиной
Старый ясень в вид мотыги зрит как кедры исполины
вековую службу правят, охраняя мир от бед
Знает дол, никто не вправе кедры ровней чтить себе.
Вот и речка-безымянка: омут, заводь, гул стремнины
Хоть и к тьме ночной помянут, но такого вида ныне,
где безлюдий вечных тишь, отыскать большая сложность
То на что в окно глядишь, лишь измысленная ложность.
Читать далее

Чудь

 

 

 

 

 

Сказка – дело непростое. Хоть иному – смех да враки.
Только уж совсем не стоит затеваться в спор да драки
с тем, кого назвал «иным». Все мы вольные в сужденье.
Кто-то смотрит со спины, строя смыслы в рассужденье.
Кто-то, вглядываясь в лица, наблюдает — так и этак….
Всё затем, чтоб не свалится в топь бессмыслия ответа.
Что-то я разговорился. А ведь сказка ждать не может.
День во мраке растворился, да и мысль сознанье гложет —
поскорей поведать небыль, что без всякого затейства,
как звезда на тёмном небе, замерцала странным действом.

Древний маленький посад, где случился ход событий —
что на взгорке барский сад, кой-то год, не знавший прыти
ни в уходе, ни в присмотре, жил от собственных хотений.
Хоть и в списочном досмотре государственных владений
числился не первый век, ведом был — лишь по бумаге.
Лишь случайный человек, через топи да овраги,
мог проникнуть в эту глушь, спутать путь на перекрёстке,
среди буйных рощ да пущ заглядевшись на берёзки.
Читать далее

Случайная исповедь

 

 

 

 

 

 

 

 
Он поймал мой пиджак за рукав:
— Извини, сигаретки не будет? –
Ногти, сумка в немытых руках,
и причёска — линяющий пудель
Пара дыр на затёртом пальто
Башмаки без шнурков и запятков
Некто, даже похоже… – никто,
со щекой в бледно-розовых пятнах

— Ты бы, старый, о хлебе подумал.
Сигареткой ведь сытый не будешь, —
я рукав отряхнул, даже дунул…,
кто там знает, что в прелостях рубищ
незнакомца до срока таится,
чтоб сыскать себе новый приют?
Может клещ жаждет крови напиться?
Может вши сплошь и рядом снуют?

— С хлебцем я как-то сам разберусь, —
голос старца наполнила твёрдость, —
— Не единым ведь… матушка Русь,
и жива, и хранит свою гордость
Да, хранит…. Разве только людей
не всегда бережёт от напастей
Не следит как иной лиходей
дней черёд обращает в ненастье
Ты не думай…, я Русь не виню
Где ей всюду поспеть да поправить
Ведь дорожку к ненастному дню
всяк из нас самолично лишь правит
Не гляди, не гляди как на беса…
Мол, нашёлся философ в обносках
Жизнь она ведь лишь тем интересна,
что течёт в бесконечных вопросах
Ты ведь думаешь — так вот всю жизнь
прожил он равно тухлой поганке?
От пустых полуфраз удержись
Пусть их правят купцы на Таганке.
Хочешь верь, незнакомый приятель,
хочешь нет — мне теперь, всё одно.
Я лишь — критик и цензор-издатель
странной книги о павшем на дно
Вижу нынче предел безразличия
в твоём сердце до края не пройден.
Так позволь мне о прежнем величии
Читать далее

На плёсе

 

 

 

 

 
Расскажу вам нынче други о делах минувших дней
Поослабьте чуть подпруги у лихих своих коней
да садитесь поудобней, сказ ведь не в короткий срок
Где огульно, где подробней, но совсем, не как урок,
так…, потешной прибауткой поведу вам речь о том,
что, быть может и не шуткой станет мыслиться потом
Только, я давно усвоил – не навязывай…. Делись.
А на звук дурного воя, отвечай лишь словом «Брысь!»

Читать далее

О прошлом

 

 

 

 

 
Когда-то, однажды, в дождливую серую осень,
присев у окошка с слегка запотевшим стеклом,
ты спросишь себя, бессловесно, но всё-таки спросишь,
зачем же так спешно, зачем же так быстро текло…?
Ты будешь смотреться в несносно раскисший октябрь,
и гладить ладонью подстриженный коротко волос
Читать далее

Есть и нет

 

 

 

 

 

 

 

 

сказ-шутка

Бес сегодня мне у сквера
пачку денег подарил
И притом ругаясь скверно,
дважды в шёпот повторил:
Мол, достали до предела
Сколь ни трать, они всё есть
Так и шастают вдоль тела,
норовя в карман залезть
Я хоть с виду и субтильный,
но внутри совсем не прост
У разрушенной коптильни
беса прихватил за хвост,
заволок за дальний угол,
где валялся ржавый кран:
— Ну-ка, расскажи зверюга,
Читать далее

Встреча на дороге

 

 

 

 

 

— Эй, путник…, издалече ли идёшь…? –
услышал он сквозь скрип колёс пролётки.
Пролётка старая, но вороной хорош….
Лоснится круп, и нрав видать не кроткий.
Седок спросил. Ведь ямщику нет дела,
кого нелёгкая торопит в долгий путь.
Ямщик и сам своей душой и телом —
дорога дальняя, с которой не свернуть.

— Неблизкий путь. Ты, барин верно зришь, —
вздохнул в ответ и шаг чуть поубавил, —
— В коротком слове не проговоришь,
где был, где шёл, где – в горе, где в забаве.

— Садись-ка подле. Вместе веселее….
Глядишь, завяжется меж нами разговор
Дневной светляк вечерней зорькой тлеет
Лишь к ночи явишься на постоялый двор

— Оно, конечно, благодарствую с поклоном,
но так уж вышло, что привычней мне идти.
Привык я с малолетств бродить по склонам,
уж мне ль чураться пешего пути.
Да и одежда, сам гляди, в пыли дорожной
Есть опасенье замарать топчан в пролётке
А то, что белый день свой путь итожит,
не обратит мой путь опасным да нелёгким.

— А дикий зверь…? Волков в округе тыщи.
Не жди пощады, коль наваляться гурьбой
В уезде шёпот — по полесью стаи рыщут
И днём за речкой слышен страшный вой.

— Ты, барин, шибко не серчай, но так скажу…
Страшней чем люди, зверя нет в округе
Кто чаще: волки нас, иль люди волка ждут,
устроив шабаш во флажковом круге?
Каким бы лютым не был дикий зверь,
забавы ради убивать и нападать не станет
Я много в жизни видел, ты уж верь…
Мой слог правдив, хоть и немого странен
Кто на потеху иль в наживу травит зверя
здесь в нашем крае, и в стране далёкой…?
Отвечу сам, своим глазам лишь веря,
хоть суть ответа вижу сплошь нелёгкой.
Двуногий зверь лютует не в пример,
пусть самой дикой и голодной стае.
Хоть на какой любой аршин примерь,
в нападках волчьих логика простая:
Охотой зверя движет только голод,
и нет у волчьих стай иной причины.
В его попутчиках один мороз да холод,
пророчащие скорую кончину,
хоть вожаку, а хоть и переярку*,
коль не случится им поживу раздобыть.
Но зверь не станет в свете солнца ярком,
(я видел сам, и тяжко мне забыть…),
прилюдно хвастать содранною шкурой
с убитого врага. Ты, барин, не елозь.
Не торопись плести словес ажуры,
чтоб оправдать содеянное. Брось….
А впрочем, сей рассказ мой – ни к чему
Сколь в мире есть народа, столь и правды
Дождинкой-капелькой по белому челу
сползёт сужденье…, вот и вся награда.
Засим в сомненье не держи, что в ночь ступая,
я попаду в чертог лихих напастей.
Пешком, в коляске ль — всяко непростая
дорожка жизни в вёдро* иль, в ненастье. —

Молчал седок. Молчал и думу думал.
Всё, про попутчика, про лапотную Русь
Про то, как без запинок и без шума,
наречьем, где вовсю сквозила грусть,
простой мужик без спешки рассудил
о том, что числят нормой в волчьем лове.
Неторопливый слог в душе блудил
терзаньем незнакомой прежде нови.
Пролётка прыгала и снова мчалась вдаль
Ямщик всё понукал да дёргал вожжи.
А красна солнышка багряная медаль
катилась в горизонт по бездорожью.

*Переярок – щенок помёта прошлого года
**Вёдро – солнечная сухая погода

© Владимир Дмитриев

Незваный гость

 

 

 

 

                                                                                     сказ-шутка

Дождливым вечером начала сентября
домой вернулся с явным опозданьем.
Небесный сумрак, звёзд нестройный ряд
насмешкою, а может, назиданьем,
селили в пустынь моего жилища
немалой долею предчувствия тревог.
Я не из тех, кто приключений ищет,
но чуть позднее убедится смог,
что приключению без разницы – хочу
иль вовсе нет неясных положений.
Ему, как перед казнью палачу,
не выскажешь особых возражений.
Что вижу в свете лампы ночника:
в моём любимом кресле у камина,
чьей внешности не спутаешь никак,
сидит и дурно пахнет животИна.
Сомнения, что гость незваный – бес,
мой взор и мозг на миг не посетили.
Лишь на минуту в памяти воскрес
бессмысленный и злой черёд засилий,
где бес помянут в слове не однажды.
Благая мысль припомнилась невольно:
чем что-то говорить подумай дважды,
чтоб после не роптать, что было больно.
Стезёй «Как быть?» я долго не блудил,
оставив оторопь для девицы-подростка.
К проблемам я давно уж подходил
скептично и по большей части, просто.
В защите лучший способ – нападенье.
Так мне не раз советовал сосед
мир уличавший сплошь в грехопаденье
в котором, в общем, виноваты все.
Я внял соседу и пошёл ва-банк.
В конце концов, я в собственной квартире.
Быка, как говорится — за рога….
Посмотрим, кто мишенью в этом тире:
— Ты видно думал, от твоих рогов
меня на слабоумье перекрутит.
Мнил — позабуду всех своих богов
и, как от жара пересохший прутик,
свалюсь в колени в страхе да в поту.
Акстись рогатый. Хвост чуть подбери
И встань из кресла, порасселся тут….
Слабо копыта чистить у двери?
Надеюсь, шерсть не копошится вшами?
Да, ладно…, пошутил, не зыркай зверем.
Прости, однако, но ты схож ушами
с дворовым нашим, что скулит за дверью.
Уже примолк, примолк по теме сходства.
Не заводись, я ж молвил не со зла.
Конечно нет в твоих ушах уродства.
Вот если бы они, как у козла….
Молчу, молчу. Давай уже о деле.
Ты удивлён, что нет во мне испуга?
Ты знаешь, бес, давно я в этом теле
живу с собою — недругом и другом.
Давно устал я трусить, удивляться,
судить о мире, как о чём-то странном.
Устал и домыслом негожим забавляться.
Вот потому, чтоб ты исчез, не стану
я лезть в молитву или в ту же суру.
И, уж прости, расстрою тебя бес:
не знаю, по запарке или сдуру,
но, уж поверь, не в ту ты дверь полез.
А может ты, рогатый, сам в проблеме?
Устал чертовски «горбить» у котлов?
По совести, я тоже ваше племя,
на мир взирая, пожалеть готов.
Немало, мыслю, нынче вам работы
от тех сует, что мы наворотили.
Котлы числом, поди, из старой квоты,
а люда прёт, что днём по Пикадилли.
Да, видно ад теперь совсем не тот,
коль вы затеялись без страху появляться
не только пьяной братье, но в народ.
А впрочем…, по уму ли удивляться,
что даже чёрт до чёртиков устал
от воцарившего по всей земле бедлама?
Я вот недавно рукопись достал,
так в ней один достопочтенный лама…

— Довольно, хватит…! — голосом дурным
зашёлся в полутьме хвостатый гость,
— Сам зрю, что не ужасным но срамным
визит мой видишь. Лицедейство брось.
Давай, и вправду сложимся в согласье,
что я в запарке с адресом напутал.
Я лучше загляну к соседу Васе.
С ним проще, ведь его — сам бес попутал.

— Нет, дел так не решают, шерстяной.
С чего ты вдруг бежать засобирался?
Сосед Василий…, тот, что за стеной,
с неделю как – в запое расстарался.
А пьёт он в одиночку, сам с собою,
и значит, гость ему совсем не ко двору.
И вот ещё…. Не мажь плечом обои
Я их потом ничем не ототру.
Садись обратно в кресло, так и быть
Поговорим, глядишь, ответы сложим
Пойду скажу, чтоб пёс закончил выть,
а то терпеть совсем уж невозможно -.
Не знаю почему, но странный гость
без возражений сел обратно в кресло.
Притом копыта не расставил врозь,
прикрыв стыдливо собственные чресла.
— Скажи мне бес, ты с Сатаною как…?
Рукопожатный, в смысле, в диалоге?
Ты можешь верить, знать наверняка,
что твой хозяин и тебе, и многим,
кого относят без сомнений к бесам,
защитой встанет, коли что случится?
Не будет упражняться в чёрных мессах,
а выручать из бед тотчас примчится? –

Заёрзал бес, глаза чуть-чуть прикрыл,
поскрёб корявым когтем свой пятак
Пятак ли рыло? Ведь от свинских рыл
во тьме не отличишь, за просто так:
— Вообще-то наш хозяин очень занят.
Сам сказывал — прибавилось народцу.
Теперь в усердье мир земной поганят
и православные, и те же инородцы.
За каждым из чертей — поди, успей,
ведь дел дурных среди людей без счёту
По миру носимся — копыта не жалей!
Кто ж кроме нас о грешниках в заботах

— Ах, Боже правый…. Чёрт меня дери, —
расхохотался я и встал со стула.
Прошёл неспешно до входной двери,
из щели неприкрытой сильно дуло, —
— Ну надо же, как мы вас научили
уметь не отвечать на суть вопроса.
И в адском пламени как видно не почили
уменья правду уводить в словес торосы.
Всё с вашим адом мне теперь понятно
Для пандемии лжи границы не построишь
Мне даже в твоём блеянье невнятном
не сложно видеть сколько сам ты стоишь

— Нет, я уж лучше к Васе…, — молвил бес, —
Пусть даже он полезет тут же драться.
С тобой непросто…, даже хвост облез
от сложностей твоих инсинуаций.
Но, чтоб ты знал…, я всё-таки приду…
Однажды, вот в такой же тихий вечер
Рождён в грехе ты, на свою беду,
и значит, грешник. Тут и спорить неча.

Водили звёзды в небе хороводы
На лунном диске проявлялись пятна
В стремнинах дальних рек бурлили воды
На тёплом море, звуком непонятным
негромко пел или стонал прибой,
укрывшись под вуаль ночной прохлады.
А здесь был я. Наедине с собой
и явью встречи, будь она неладной.
Что бес незваный обмишулился чуток,
от радости в душе не прибавляло.
Как тот несвежий носовой платок
на белизне мирского одеяла,
как знак совсем не радостных знамений
мне виделись причуды странной встречи?
Нет, не преддверьем солнечных затмений
Как он сказал там… «Тут и спорить неча»

© Владимир Дмитриев

Заяц памфлетист

 

 

 

 

басня

Однажды заяц, воспротивясь страхам,
решил про волка сочинить памфлет.
Назвав клыкастого козлом и вертопрахом
тем самым, о котором много лет
лишь ямы да шпицрутены «скучают»,
стал зайка громко напевать куплет
всем, кто по делу или так…, случайно
бродил вдоль леса в дикой конопле.
Читать далее

Про Кикимору

 

 

 

 

 

                                                                                                                                         сказ-шутка
Раз Кондратий, местный мельник, вечером, погожим днём,
пальцем тронул крест нательный и, усевшись под плетнём,
в громкий голос приказал встать напротив, сим же часом,
чтоб он смог смотреть в глаза – Нестору, Кузьме и Власу.
Трое сыновей-красавцев. Стать и сила, всё — в достатке,
если только не касаться темы каверзной, несладкой,
что все трое – холостые, что годков-то всем с лихвою….
Сердце от кручины стынет, тёмной ночью даже воет.
Нет, не у сынов, конечно, то Кондратий с тугой в споре,
хоть совсем не кажет внешне, не толкует вслух о горе.
Читать далее

О Фёдоре Кузьмиче

 

 

 

 

 

 

Может кто-то снесёт к сумасшествию
слишком странную дробь этих строк.
Ну а кто-то к смешным происшествиям,
в опасеньях нарушить порог
тот, который даёт дозволение
без зазрений судить о чужом,
отнесёт мою странность воззрений
и умение «лезть на рожон».
Ну, да ладно…, стезя не нова,
да и глупо рядить про пустое.
Я уж лучше поведаю вам,
как случилось мне долгим постоем
пребывать в отдалённом селении
Читать далее

Два конверта

 

 

 

 

 

 

В дождём умытом летнем дне мой Ангел заглянул ко мне.
С суровым от забот лицом, он всё ж не выглядел гонцом
несущим лишь дурную весть. Я предложил ему присесть
в одно из кресел у стола, на фрак с кис-кис* сменил халат,
и приготовился послушать, чем Ангел мой потешит душу.
Читать далее

Про посадского шорника

 

 

 

 

 

 

Как-то в вечер воскресенья отворились двери в сени
терема, где шорник жил. Жил, особо не тужил,
потому как сбруйный мастер и в народе, и у власти
в уваженье да в почёте. Мастеров — на перечёте,
нет, не то, чтоб вовсе мало, но всегда недоставало
где ни взять, по всей округе. Удила, ремни, подпруги
надобно чинить, латать, чтобы мерин – злейший тать,
Читать далее

Странно, о войне

 

 

 

 

 

Где-то завыла собака. Беспалый вздохнул: — На покойника.
Капля из ржавого бака сползла по носку рукомойника.
Луна, покрываясь пятнами, повисла сырым караваем
над долом в туман упрятанным и чащей схороненным краем.

Читать далее

Про Ивана-царевича

 

 

 

 

 

сказ-шутка

Как-то раз царевич Ваня, то ль от скуки, толи просто,
под сольфеджо на баяне, дальний чужеземный остров
порешил без промедлений прикупить в своё владенье.
Ваня с детства недруг лени. Пики взлётов и падений,
хоть на бирже, хоть со стула, помнит все наперечёт.
Раз со шпиля флюгер сдуло, Ванька — крепкое плечё
Читать далее

Гость

 

 

 

 

 

Не судите строго. Давно не писал сказы.

Вечер в цвет пера жар-птицы красит дол и край небес.
Затихает жизнь в станице. За рекой старинный лес
шелестя листвой, вздыхает, провожает божий день.
Над печной трубой порхает птичьих крыл косая тень.
Сколь ни глянь, поля да чащи в злате солнечных лучей.
Читать далее

Случайный разговор

on-vdrug-skazal

 

 

 

 

 

 

Он вдруг сказал: — А знаешь…, Бога нет, —
Сказал, и заглянул к себе за спину.
— Нет, не совсем…. Но нынче, в нашем дне
он будто бы пропал, а может…, сгинул.
Ведь если б был он в мире, где мы есть,
то разве бы позволил, чтоб — вот так…,
людскую гордость, совесть, ту же честь,
продали оптом на потеху, за пятак?!
Читать далее

Про козла и огород

восход

 

 

 

 

 

басня

Козла пустили в огород, не досмотрели
Покуда прежний сумасброд смешные трели
словес заумных выводил, козёл-проныра
кругами тихо походил, и влез в те дыры,
что подлатать который год никто не думал.
Ведь не своё, и огород и ближний угол —
достались от людских потех в часы затмений,
Читать далее

Гиблое место

гиблое место

 

 

 

 

 

 

 

Холодно. Как же чертовски холодно. Плечи в бараний рог….
Сердце — по рельсе молотом. До самых костей продрог
да так, что и кровь по жилам ползет будто старая кляча.
С неделю пурга кружила, дорогу от взора пряча.
И что ей неймется стерве…, сыплет и сыплет без краю.
Свет, равно калечный стрепет, дрожанием странным играет.
Ветер на крУги загнанный, бесовским воет надрывом.
Читать далее

Ямщик удалой

ямщик удалой

 

 

 

 

 

— Барин, присядь-ка в коляску!
За медный пятак прокачу.
Под дробного цокота пляску,
за миг без задержек домчу
куда пожелаешь-прикажешь.
На то, что лошадки мои
в уздечке простой, без плюмажу,
не сетуй, и зла не таи.
Лошадки, поверь мне, что надо.
Особенно — вон, коренной.
Читать далее

Про бобра отшельника (басня)

У озера

 

 

 

 

 
Жил-был у озера стареющий бобёр.
Бродил в осоке, возводил запруды.
На трав зелёных девственный ковёр,
как на рассыпанные кем-то изумруды,
ступать не мыслил. Берегом, бочком,
ни с кем не спорил, никого не трогал.
Читать далее

Заячья правда (басня)

Полянка в лесу

 

 

 

 

 

Однажды заяц, страхам вопреки,
памфлет про волка сочинить решился.
Присев под куст на берегу реки,
правдивым словом вдруг разгоношился.*
Мол, волк — прохвост, к тому ещё, бездельник. Читать далее

Рассказки деда Егорши

зимний день

 

 

 

 

То, о чём хочу поведать, дед Егорша, старовер,
рассказал мне, было дело, в зиму, в давешний четверг.
Этот дед настолько древний, что коль годы перечесть,
мужикам со всей деревни вместе взятым меньше есть.
Ладно. Что там понапрасну о годах теперь тужить.
Читать далее

Хранители

Хранители
поэма

Случилось это, помню, поутру.
Рассвет едва лишь золотил равнины.
Соседи правили давно привычный труд:
скотина в стадо, хлев, амбар, овины….
Все дышит благом, аж душа поет,
соловушке за ближним логом вторя.
И сердце уверением берет,
что нет и вовсе в белом свете горя.
Читать далее

Мудрый и халдей

Мудрец

Вещает мудрый. Кругом на поляне
расселся по траве простой народ.
Лишь изредка из тучи солнце глянет,
верша неспешный свой круговорот
совсем уж без желаний тешить взор.
Приспела осень. Хмари больше места.
Читать далее

Странный сказ

322116_09

— Ну, встань же друг мой, чёрт тебя подрал!
Ведь нам теперь совсем чуть-чуть осталось.
Не хнычь, что кожу до крови содрал
со стоп своих. Что валит с ног усталость.
Всё знаю. И поверь мне, еле сам
теперь тащусь по каменистым тропам.
Читать далее

Сказ о кладе

Сказ о кладе

Дикое поле. Лишь ветер в приволье
движет порывами вдаль непрестанно.
В сердце предчувствия ноющей болью.
Тучи по небу картинкою рваной.
Птица парит. Будто замерла вовсе.
Читать далее

Кто ты…

907533_12
из прежних, но, не забытых

«Здравствуй! Ты кто?». Мне обычный прохожий,
внешностью серой со множеством схожий,
в вечно спешащей безликой миграции
скопищ людских под названием нация,
вдруг обратился, слегка придержав
ход моих мыслей за длинный рукав.
Читать далее

Побоище

Русь. Витязи

Всю ночь над погребальными кострами
клубился черный непроглядный дым.
Невидимый для глаза дух астральный,
увенчан странным нимбом золотым,
взирал на действо. Ни вздыхал, ни плакал.
Читать далее

Такая вот, сказка

800652_04
Там не ходит ни конный, ни пеший.
Лишь кикиморы воют да леший.
Все дорожки на сглаз заговорены.
Лишь пути для нечистого торены.
Вопля там не слыхать человечьего.
Читать далее

Случайная встреча

ночь у костра

 

Родится Вера в лонах душ людских,
но не от выгод иль забавы княжьей.
Хоть среди нив, хоть в сонмах городских
теперь никто уж больше не увяжет
всю несуразность человечьей жизни
с расплатой горькою за давние грехи.
Читать далее

Нехоженой тропой

Давно нехоженой тропою
(давний сказ)

Давно не хоженой тропой,
случилось как-то по весне
мне путь держать. Лишь конь со мной
при свете солнца и луне,
делил и радости, и горе.
Под мерный перестук подков,
Читать далее

Не научили

971015_77
Все было так, как нынче расскажу.
Ведь помнится, как будто днем вчерашним.
Вот разве…, точных мест не укажу.
Да нужным ли? Уж и не станет краше
иль горше мой рассказ от яви места,
где все стряслось, (по-нашему — случилось).
Читать далее

Он всё твердил

966790_12
Он всё твердил: Мол, ты не суетись.
А то ведь завтра пожалеешь, что так вышло.
Мол, ты на стороны сперва поворотись,
да глянь внимательно. И вовсе не на крыши,
а лишь на тех, кто в круг…, и возле них.
Читать далее

На что играем… ?

На что играем

Как странно перемешана колода,
притом, что карта не слыла краплёной.
Свет от свечи клыками тьмы обглодан.
Венцом финала — нерв испепелённый,
и дрожь в руке. Привычен банкомёт
и к возгласу, и к перемене выражений
на лицах тех, кто нынче же поймёт,
что лишь удел печальных поражений
снискал на пике страстного азарта.
Что в том, что как оно теперь случилось,
вины не держит сброшенная карта.
Всё получилось так, как получилось
лишь оттого, что если кто-то выиграл,
то должен быть и кто-то проигравший.
Конечно жаль, что миг удачи выбрал
расклад по рангу иль по чину старший,
чем был у вас. Но я прошу простить.
Не всё ведь только вам и, непременно….
Бродяга случай ладен всем сносить
удел находок и потерь попеременно.

Ну это в картах — «пан или пропал»,
где на кону убогий тлен тельца.
Лишь краткий миг — азарт или запал
шлёт беспокойства в души и сердца
воссевшим чинно у зелёного сукна
с одним желанием — пытать теперь удачу.
И пусть отчаянье звучит меж них стократ,
я не взгрущу, тем паче, не заплачу.
Лишь потому, что там, где главным масть
и исто алчущий пустой наживы взор,
главенствует лишь пагубная страсть,
а верховодит брат стыда — позор.
Но повторюсь, что это, лишь игра
где всякий добровольно входит в клетку.
Страшней безумие, где в поисках наград,
закладом — жизни ставят на рулетку.
Не удивлюсь, коль кто-то возразит:
мол, что за жизнь без куража, без риска.
Постылой серостью уныние сквозит
в движении, по видам схожим близко
с зашореною мельничною клячей,
которой равно безразличны жизнь и смерть.
Мол, в том и прелесть, чтоб поймать удачу.
Рискнуть, дерзнуть, сподобиться, посметь,
дано лишь сущим с человечьим ликом.
А что в закладах – жизнь или пятак,
не числится в различии великом.
Мы чаще больше отдаём «за так…»
десятки, даже сотни наших жизней.
И ничего, живём себе, как видишь….
А ты теперь мол, барышни капризней.
И словом резким нас ты не обидишь.

Что ж, возражать — оно конечно, нужным.
Ведь в споре истина, как некто утверждает.
Вот только тайно, вместе с тем натужно,
от лживых слов в решеньях упреждая,
звенит вопрос в звук воронёной стали,
что, в общем-то, лишь логикой тревожит:
как тот, что собственную ни во что не ставя,
чужую жизнь ценить достойно сможет?

© Владимир Дмитриев

Устало присев на паперти

009759_17

Устало присев на паперти,
сюртук расстегнул. Чтоб дышалось….
Ночь. Кабак лишь не запертый.
Да черти городят шалость,
замыслив украсть пол луны,
Читать далее